Субботнее утро во французской глубинке. Я иду в булочную. Навстречу ‒ сосед Жак, в руках два багета, он тоже ходит в булочную пешком. Чмок-чмок ‒ с соседями при встрече принято целоваться. В нашем регионе это всего два поцелуя, а в некоторых доходит до пяти...
Прохожу сто метров, навстречу ‒ зеленый Пежо, это хохотушка Соланж, тоже соседка. Она открывает окно и высовывает голову, я наклоняюсь к ней: обмен поцелуями ‒ святое дело. В ее машине так пахнет свежеиспеченным хлебом, что мне не терпится поскорее заполучить свой багет и отломить от него кусочек... «Бонжур, Таня, са-ва?» ‒ спрашивает Соланж. ‒ «Са-ва...» Из машины выходит ее муж Эрик. Чмок-чмок... «Са-ва?» ‒ «Са-ва». Соланж работает в автосервисе, а Эрик ее страшно ревнует. Наверное, поэтому он сопровождает ее в булочную.
Иду дальше и знаю: сейчас вылетит огромный черный пес. Так и есть. Он вылетает, но останавливается ровно на границе своего участка: заборов у нас нет, но этот великан еще ни разу не нарушил правило «ни шага за территорию». Пес облаивает мою кудрявую терьершу. «Замолчи!» ‒ слышу я голос Клода, хозяина собаки. Клод ‒ огородник (редкость в наших краях), он приближается ко мне ‒ чмок-чмок ‒ «Са-ва? Цуккини возьмешь? ‒ Клод машет рукой в сторону грядки: ‒ Смотри, сколько их, еще чуть-чуть ‒ и перерастут» ‒ «Спасибо, я зайду на обратном пути», ‒ обещаю я Клоду.
«Салю, Таня! ‒ слышу я. Это жена Клода Марго. Она городская, поэтому постоянно посмеивается над мужем. Они жили в Каннах, а на пенсии переехали сюда, на родину Клода. ‒ Подожди!» ‒ Марго приближается ко мне с единственной целью ‒ обменяться поцелуями и задать французский «сакраментальный» вопрос: «Са-ва?» (Как дела?) ‒ «Са-ва, мерси, э туа?» ‒ «Са-ва, мерси!» ‒ наш «содержательный» диалог окончен. Ответное «са-ва» означает что-то вроде «нормально».
Прохожу еще двести метров. Из машины у своего дома выходят Лилиан с мужем Жоржем. Лилиан ‒ младшая кузина Марго. Она живет здесь всего два года, сестра уговорила их купить пустовавший дом и переехать из суматошного Лиона в нашу уютную глубинку. Теперь кузины стали соседками, чему обе рады несказанно. Еще четыре поцелуя. «Ты так и не пришла ко мне на кофе», ‒ упрекает Лилиан. Поскольку мы обе переселенки из мегаполисов, то Лилиан видит во мне родственную душу, и это ей кажется поводом чаще общаться.
Стендаль называл наши края французской Тосканой
Дохожу до первого перекрестка и вижу слева приближающийся знакомый силуэт ‒ человек на велосипеде с густой и абсолютно белой шевелюрой. Это Марсель. Бывший почтальон, ему 84 года. Разговор с Марселем никогда не заканчивается дежурными «са-ва». Марсель спускается с велосипеда и после полагающихся поцелуев заводит беседу. Чаще всего она начинается с погоды. И какой бы эта погода ни была, Марсель говорит о ней в позитиве. Солнце ‒ отлично! Пасмурно ‒ тоже отлично: растениям и животным нужно отдохнуть от жары. Дождик ‒ великолепно, фермеры будут рады. И растения напьются вдоволь. Обожаю Марселя. Заряжаюсь от него любовью к миру. После погоды он всегда переходит на текущее положение дел в природе: какие цветы распустились, что созрело, какие грибы в лесу, чем заняты птицы (прилетают, улетают, воспитывают птенцов), что означают те или иные звуки и т.д. О людях Марсель не говорит никогда. Даже если мы пообщались всего десять минут, то полагается и попрощаться по правилам, то есть опять дважды поцеловаться.
Наш городок утром
Еще полкилометра, и я вхожу в наш городок ‒ 750 жителей с «пригородом». В будние дни его можно пересечь, не встретив ни души, 2‒3 завсегдатая кафе на террасе не в счет, они как часть пейзажа. Но сегодня суббота, мини-рынок в центре и поэтому многолюдно. Преодолеть 150 метров улицы мне удается примерно за 10 минут. Потому что останавливаюсь еще 7 раз и целуюсь еще с 12 людьми.
За одним из столиков в кафе сидят знакомые, сразу четверо. Меня они заметили и помахали, поэтому не подойти к ним с приветствием и непременными поцелуями для каждого просто неприлично!
Некоторые французы тоже не могут сдержаться, чтобы не отломить кусочек теплого багета
У булочной виднеется хвост очереди. По выходным это обычное дело. Все хотят свежие багеты, выпечку и десерты на вечер. В очереди я встречаю еще двух знакомых (плюс 4 поцелуя) и свою соседку Кристин ‒ ее дом, в 300 метрах от нашего, стоит совсем на отшибе рядом с лесом. Забора у нее тоже нет, но она утверждает, что ей не страшно. С Кристин мне всегда есть, что обсудить, поэтому после поцелуев и покупки багетов мы возвращаемся домой на ее машине, идем ко мне пить кофе и говорим еще минут 30 обо всем на свете: о мужчинах, работе, экологии, политике Макрона. И, конечно, как полагается при расставании, целуемся. Когда Кристин уходит, я вспоминаю, что забыла про Клода и его цуккини...
А еще ловлю себя на мысли, что все эти маленькие встречи и поцелуи зарядили меня на весь день чем-то очень теплым. Пытаюсь посчитать все поцелуи по отдельности за это короткое время... Получается 58! (если никого не забыла). Да, конечно, все эти поцелуи и приветствия за редким исключением дежурные, но все равно в них есть что-то доброе...
Важная деталь: не все встреченные мной ‒ французы. Есть англичане, которых много в нашей местности, пара голландцев и немка. Но и они «заразились» этим французским обычаем целоваться при встрече со всеми хорошими знакомыми, и, как мне кажется, делают это с удовольствием.
"Поцелуйная" карта Франции (Разными оттенками обозначены территории где принято обмениваться 1, 2, 3, 4 или 5 поцелуями). combiendebises.free.fr
Еще одна деталь: французским детям приветственные поцелуи кажутся настолько естественными, что если они их не получают, то очень сильно удивляются. Наверное, отсутствие поцелуев от кого-то им кажется признаком личной неприязни. А малыши могут и сами напомнить и подставить щеку (вдруг их просто не заметили!). Когда к дочке приходят друзья, то каждого нужно непременно поцеловать при встрече и расставании, иначе тот, кого «обошли», останется в недоумении. В школе ученики, которые общаются друг с другом, делают приветственные «бизу» (поцелуи), причем вне зависимости от пола. Расставаясь, тоже целуются.
«Сколько человек ты целуешь утром?» ‒ спрашиваю я дочку. ‒ «Человек 20, ‒ отвечает она, ‒ но после уроков меньше, не всех же можешь увидеть, когда уходишь». «Проблема в том, что, когда я приезжаю в Москву, я сначала на автомате целую всех, к кому хорошо расположена: друзей, их родителей, соседей... Но на меня смотрят немного странно, и тогда я вспоминаю, что у нас это не принято», ‒ делится дочка.
И я ее очень понимаю.
Первое фото: © Tim Graham/Getty images