В эпоху хрущевской "оттепели" студенту Андрею Зализняку несказанно повезло — в 1956-1957 годах, по программе студенческого обмена его отправили на стажировку в Париж, Сорбонну. Это был короткий промежуток, когда мог поехать не комсомольский активист, или агент КГБ, а самый лучший студент курса, к тому же отлично знающий французский язык.
Так было положено начало книге, стоящей в стороне от его научных трудов, но не менее ценной, значимой для понимания эпохи, и не менее интересной.
В книге 2 основные части. Первая — вот этот самый парижский год по обмену, вторая — поездки 1988-2003 годов, уже как ученого и просто путешественника.
«Чувство нереальности происходящего не отпускает»
В этой части интересно все — и детали быта и образа жизни, внимательные наблюдения впечатлительного юноши, попавшего в неведомое, и обилие собранных в его записях подробностей малоизвестной нам (даже сейчас) жизни. И, конечно, этот процесс, когда Франция в его восприятии превращалась из "воображаемого" в "осязаемое".
«Сердце начинает бешено биться», — записывает он, впервые увидев улицы Парижа. — «Чувство нереальности происходящего не отпускает».
Интересно, что Зализняк вёл дневник только за границей — записывая отнюдь не чрезвычайные события и впечатления, а первое, на что упадёт взгляд, всё, на что он вообще упадёт — потому что всё важно, всё драгоценно, всё — чудо и исключение.
Несмотря на то, что это был иной — нам сейчас даже не понять, насколько иной — мир, его наблюдения и записки очень объективны. В них нет сравнения западной и советской систем (могло ли быть по-другому?), в них жизнь, люди, улицы, события. И, конечно, Сорбонна, а еще Высшая нормальная школа (École normale supérieure) — лекции, студенты, аудитории.
Это интереснейший "документальный фильм". Он полюбил эту страну и впоследствии всегда стремился вновь ее посетить. В Париже одновременно с учебой советский студент получил первый опыт преподавания: он вел занятия о русском языке, самостоятельно разработав понятные для французов методики обучения.
Карнавал образов в Старом свете
Вторая часть — записки из Германии и Франции, Швейцарии и Швеции, Италии и снова Франции, которая останется для него самой любимой. Прежде всего — люди. Коллеги, бездомные Средиземноморья, рыбаки в Нормандии, множество других людей и образов в книге проходят перед нами как карнавал колоритных типажей. Наблюдательность ученого помогает подмечать (а филологиеская специализация — описывать!) массу сцен и явлений.
Это опять, как и 30 лет назад — "документальный фильм", только снятый уже не восторженным юношей, а зрелым человеком. Но ни на сколько не утратившим способность удивляться.
Издалека заметил огромную (примерно метр на полтора) надпись на бронзовой доске и закричал: «Такой красоты надпись я еще не видал никогда!» … Доску нашел в своем винограднике лионский винодел в 1528 г. А уже в 1529 г. ее купили у него как антикварную ценность за 50 ливров. Боже мой! Это уже в то время! Это вместо того, чтобы перелить в пушку!
Я тоже скажу: "Боже мой! Да ведь это самое главное — то, что и нужно замечать и видеть! Для этого нам и даны путешествия..."
Академик Андрей Зализняк
Советский и российский лингвист. Академик РАН. Докторскую степень получил при защите кандидатской диссертации. Более 50 лет преподавал на филологическом факультете МГУ, в 1990-е годы читал лекции в Экс-ан-Прованском, Парижском (Нантер) и Женевском университетах. Также был приглашённым профессором в ряде университетов Италии, Германии, Австрии, Швеции, Англии и Испании.
Ученый, доказавший подлинность «Слова о полку Игореве». Автор «Грамматического словаря русского языка», на основе которого был построен поисковый алгоритм «Яндекса».
Математик Владимир Успенский после смерти Зализняка сказал: «Он был последним из российских исследователей, заслуживших сочетание своей профессии в науке со словом "великий".
А вас пусть вас не оставит способность удивляться.
Александр Белянин 
